в цвет волос. Пушистые — вечно же уши мерзнут, а так не будут…
— Если они съели все в море, им остается только выйти на сушу.
— Вот, — говорит инструктор. — Вот видно же, что вчера с пальмы слезла. От гудящего крана шарахается. Русский язык ночью под одеялом учит. Но соображает! А вы из учебника три строчки запомните, и ходите гордые — аж трещит! Ну как же! Нас уже планета на руках носит — чего нам еще? Эх, было же, как призванные сразу с именами приходили. Им-то, первым, ничего про службу-защиту объяснять было не надо.
— Курсант Инес Улькерия! Разрешите уточнение!
— Разрешаю… Инес Язва.
— Зато тех, с именами, на всю планету было тысяч тридцать. А нас будет около миллиона.
— Если вы до Позывных доживете, — инструктор безнадежно машет рукой:
— Мужиков сколько ни пихают в ритуал — вообще фарш на выходе. Добровольцев-то и три миллиона несложно набрать… Садитесь, Инес. А вам объявляю поощрение за добросовестность и награждаю материально.
Инструктор выкладывает перед ней батончик. Целый!
— Анна, вы ту самотопину поймали?
— Нет, — шепчет в ответ удивленная соседка по столу. — А что?
— Забирай. Выкупишь чего-нибудь. Или Ирине-пухлой отдашь. Вечно у нее живот урчит.
— Но… Это же твой!
— Я дворянка. Я служу не за сахар.
По классу шелестит вразнобой: «гордая», «в злюки рвется», «для Петры мелкая», «зато целый батончик!» — а она стоит, как громом пораженная, только что сообразив, чего же она выучила ночью, и сейчас рассказала.
Все участницы эпической охоты на канмусу-подлодку — и дивизион «Флетчеров», и «Катюша» К-21, и злющая Петра, и богиня всех первокурсниц Харуна — из легендарнейшей первой волны. Из тех времен, о которых инструктора говорили с придыханием: «Тогда в морях еще была рыба!» Ну и как давно были эти древнейшие времена? Сейчас в морях только вода — и взвесь. Воду в ванне можно сменить за час. За сколько можно сменить воду в океане? За век? За тысячелетие? За эпоху?
А вот нет: всего за семь лет море и морское население изменились до неузнаваемости. Как будто вместо зеленой краски в таз набрали желтую. А что таз величиной с полмира — несущественные технические детали…
Впрочем, за три месяца Школы столбенеть от удивления пришлось еще не раз. И, похоже, не раз еще придется. Кроме Школы, есть громадный мир снаружи. Если сама Школа и обучение в ней хоть немного, но похожи на привычную, известную Академию — то мир за оградой совершенно чужой. И притом громадный! Вот сегодня первый урок — география. Вычисление расстояний с учетом кривизны земного шара. Морские пути. Отличие ортодромии от локсодромии… Тут ей неожиданно сделалось интересно: сколько в здешних мерах завесит ее родной Тристейн? И потому дежурную она даже не заметила, той пришлось чувствительно потрясти девчонку за плечо.
— Ла Вальер? Вам приказ, распишитесь.
Конверт с красной полосой — срочное. Вскрыла — «немедленно явиться к начальнику Школы.» Инструктор только рукой махнул: вижу конверт, идите. Луиза вышла в сводчатый коридор и аккуратно прикрыла дверь, оставленную уже убежавшей к следующему адресату дежурной. Почему распоряжения не отдают на словах, это же намного проще? Почему не объявят по громкоговорителю? Что такого секретного в срочном вызове?
Пробежала мимо лыжной комнаты, где качались в подвесках, отрабатывая движение по волнам: «Ноги! Колени сведи! Корпус вывешивай, тут вес надо, силой это не решается. Даже вашей!» Повернула на галерею к новому корпусу, чудом разминувшись с встречной канмусу. Влетела в кабинет начальника и протянула секретарю конверт.
— Отлично, — сказал тот, — вы очень вовремя. Подождите буквально несколько минут.
— Разрешите подождать в коридоре?
— Только не отходите далеко, чтобы не искать вас.
— Есть находиться на расстоянии зрительной связи.
Было у Луизы тут неподалеку любимое окно. Если посмотреть немного вправо, чтобы громада тренажерного комплекса не попадала в обзор, и прижмуриться — чтобы не сбивали мелкие детали — то силуэт застройки до боли напоминал привычный корпус Академии. Вот и сейчас Луиза так сидела, слушая краем уха разговоры в ближайшем классе:
— … Дано: противник на глубине один километр, точно под местом корабля. Принято, что скорость хода у вас и противника одинаковы. Для упрощения примера считаем, что скорость противника в плане и по высоте — одинаковы.
— То есть, мы километр прямо — он за то же время километр вверх? Но ведь он придет в точку, где нас уже нет!
— Правильно. Чтобы перехватить корабль, сколько противник должен пройти?
Скрип мела. Луиза представила в уме треугольник. Единица и единица… Хм… Корень из двух…
— Правильно! — сказал за дверью невидимый инструктор, — почти в полтора раза больше! Это значит, что для уверенного перехвата его скорость должна быть в полтора раза больше вашей. Вывод?
— Пока мы на ходу, никто нас укусить не может.
— Неверно. Штрафной балл. Теперь вы!
— Скорость корабля должна превышать скорость всплытия противника.
— Верно, но недостаточно. На сколько единиц или во сколько раз?
Дверь притянулась плотно, и звуки пропали. Век бы так сидеть, представлять — там вон здания Академии. В них знакомые лица. Не особо сложные задачки. Когда-то ее поражал профессор Кольбер, считающий в уме дроби. Здесь Луиза сама уже квадратные корни считает без подсказок. Трехзначные числа на время складывает и вычитает…
Потянул сквозняк — кто-то вышел из кабинета. Из того самого — опять Луиза услышала продолжение разговора.
— … Углы для атаки конвоя?
— Носовые курсовые, исключая лобовой.
— Почему лобовой исключен?
— Потому что таранного удара корпуса корабля Тумана в парогазовой оболочке никакой глубинный не выдержит.
— Неверно. Ответ ведет к возможности опасной ситуации. Десять!
Луиза чуть с подоконника не свалилась. Десять штрафных баллов! Что же это за тварь может выдержать удар корпуса Туманника, прущего во главе конвоя полным ходом?
— Теперь вы. Почему исключен лобовой?
— Лобовая проекция корабля самая маленькая из возможных. При движении вперед управляемость наилучшая. У глубинных только очень малое число существ способно затормозить движение корабля хотя бы и ценой жизни. Относительная скорость конвоя и стаи в таком ракурсе наибольшая, что выгодно конвою и невыгодно атакующим. Все в совокупности приводит к тому, что стая перед атакой вынуждена свести скорость относительно цели к минимуму. А это — догнать с кормовых курсовых или с траверза. Закружить можно только тихоходный конвой.
— Отлично. Объявляю вам поощрение…
Там, небось, батончик на стол выложили. Дверь щелкнула, звуки пропали. По коридору простучали чьи-то каблуки — Луиза не стала оборачиваться. Походка легкая — ученица. Стук в другую дверь:
— Товарищ следователь! Курсант…
Дверь тоже закрылась. А вот это уже
